Гастрольные байки. О музыкальных буднях прямым текстом - Маргарита Петрюкова

Великий художник

Хорошие художники копируют

Великие художники – воруют

Все началось с того, что Уэл не смог поехать с The young needles в турне. Эта новость очень взволновала фанатов, и музыкантам пришлось сделать несколько официальных заявлений о том, что Ольсон не покидает группу, просто по независящим от него обстоятельствам вынужден остаться в Вашингтоне.

Заменить его на гастролях вызвался Рэнди Уокер, гитарист одной из ведущих команд вашингтонской панк-сцены, дружественного для The young needles коллектива.

– Спасибо, что согласился помочь, – пожимал ему руку Сэнди на первой их совместной репетиции.

– Всегда рад. Тем более у нас сейчас все равно нет работы. Запись альбома зависла, все разбежались по сайд-проектам.

– Звучит уныло, – сказал Кеннеди.

– На деле это еще унылее, чем я описал, – сетовал гитарист. – Мы должны взять себя в руки, решить вопрос с лейблом, иначе, боюсь, что группа развалится.

– Хэй-хэй! – погрозил ему Спайк. – Только попробуйте! Не можем же мы тянуть вашингтонскую сцену в одиночестве! Посмотри на Лос-Анджелес, надо показать, что таланты рождаются не только под солнцем Калифорнии.

Рэнди был согласен, но в их группе наступил творческий кризис и, хоть им и объяснили его причину, поделать с этим музыканты ничего не могли. Уокеру оставалось надеяться, что турне с The young needles как-то вдохновит его на создание музыки, а он сможет передать это вдохновение своим коллегам.

А его временных коллег очень волновали вопросы коммерциализации музыки и нехватки молодых коллективов, которые позволили бы панк-сцене вдохнуть глоток свежего воздуха. Музыкальная индустрия в этом плане словно вернулась в восьмидесятые, где начинающим музыкантам, чтобы раскутиться оставалось только передавать из рук в руки болванки со своими записями. Конечно, сейчас немало помогал Интернет, но как далеко писателю, выкладывающему свои опусы на специализированных литературных ресурсах до полок книжных магазинов, так и этим группам с аккаунтами на MySpace далеко до нормальных концертных площадок.

– Почему это вас так волнует? – поинтересовался у музыкантов Рэнди.

– Потому, что мы думаем не только о себе, а о музыке в целом, – сказал Сэнди. – Мы видим, что слушает нынешняя молодежь, и нам от этого грустно. Многие закидают меня камнями за это заявление, но я считаю, даб-степ, который сейчас в моде, отупляющим. Да простят меня коллеги-электронщики, это так. Яркий пример тому – друзья моего сына.

– Он у них проводил соцопрос, – хихикнул Кеннеди.

– Да, я интересовался. И сделал вывод, что эта музыка не дает никакой смысловой нагрузки. Рок’н’ролл же, наоборот, апеллирует к интеллектуальному развитию.

Рэнди фыркнул. Странно, что Джонс не вспоминает о подростках в майках The young needles, которые распивают дешевое спиртное у городских супермаркетов. Тем временем Сэнди продолжал:

– Мы не из тех ребят, которые думают, вот у нас есть все, и гори все остальное огнем. Панк-рок сцена стоит на коленях и на это больно смотреть. Разве тебе все равно?

– Нет, – ответил Рэнди, которому в действительности было все равно.

У него есть своя группа, в которой есть свои проблемы, которые нужно решать.

Но как их можно решать, находясь за тысячи миль от своих музыкантов? Им просто нужна пара хороших песен, и все будет замечательно, верил Рэнди. Им нужен толчок. А то, что говорит Сэнди, это, конечно, здорово, но у него создалось впечатление, что The young needles только болтают языком по этому поводу, но ничего не делают. Если уж, они так беспокоятся по поводу развития панк-сцены, пусть учредят лейбл записывают молодых исполнителей, но нет, они просто разглагольствуют, как печально обстоят дела.

Когда Джонс опять завел эту тему, Рэнди устало закатил глаза.

– Мой сын, – говорил вокалист The young needles. – Совершенно не думает о том, как он слушает музыку. Когда я был в его возрасте, я старался купить хорошие колонки. А он слушает ее на ноутбуке с крошечным динамиком, который искажает звук. Сейчас столько аппаратуры для комфортного прослушивания, но он полностью игнорирует ее. Не понимаю, почему он не хочет подняться в мою студию и послушать свои диски на хай-энд стерео.

С языка Рэнди готово было сорваться множество язвительных ответов, но он благоразумно промолчал. Если Сэнди нравится ломать эту комедию, он не будет ему мешать.

The young needles прибыли в Нью-Йорк. Там они должны были отыграть большой концерт в Мэдисон Сквер Гарден. Рэнди был в восторге.

– Мэдисон Сквер Гарден! – говорил он на саундчеке. – Господи, там играли все столпы рока! Это то место, где мечтает оказаться каждый музыкант!

Члены The young needles его не слушали, они занимались своими инструментами.

– Восемнадцать тысяч человек, – он подошел к басисту. – На нас будут смотреть восемнадцать тысяч человек!

– Да-да, – отозвался тот. – Проверь гитарную линию.

Рэнди подергал струны и обратился к Спайку:

– Я слышал, что только включить тут свет стоит пятьдесят тысяч долларов. Как думаешь, правда?

– Не знаю, – ударник посмотрел на него поверх установки, возле которой сидел на корточках.

Рэнди отошел к своим педалям, которые техники заботливо разместили слева от микрофона Сэнди. Ну, конечно, The young needles, тру-панки играют в Мэдисон Сквер Гарден и при этом говорят о равенстве на сцене. Черта с два! Ему вместе со своей группой никогда не играть на этой площадке, а ведь именно они с The young needles поднимали всю вашингтонскую панк-рок сцену. Вот так, кому-то все, а кому-то – ничего.

Конечно, Рэнди завидовал, он даже подумывал о том, чтобы сделать какую-нибудь гадость или вообще сорвать концерт, но дальше размышлений дело не шло.

Сэнди сегодня был не в духе, он мало общался с публикой, мало двигался на сцене, но добросовестно отработал весь сет.

Когда после шоу музыканты отдыхали в гримерке, вошел их менеджер.

– План такой, – сообщил он. – Сейчас вы спуститесь в партер, уделите внимание публике, а потом мы уберемся отсюда. Машина за вами уже едет.

– Я не пойду, – сказал Сэнди.

Менеджер удивленно посмотрел на него.

– У меня голова раскалывается, – добавил тот. – Отвезите меня скорее в отель и оставьте в покое.

– Представь, что скажут поклонники. Ты весь концерт проспал у микрофона, а теперь отказываешься к ним выйти.

– Проспал? – переспросил Сэнди. – Это было так заметно?

– Еще как заметно, – покивал Кеннеди.

Вокалист поколебался еще несколько минут, а потом сказал:

– Нет, не пойду. Я тоже человек, а не робот. Я тоже могу плохо себя чувствовать.

Те не стали спорить и двинулись в зал, а Сэнди удобнее устроился на диване и открыл ноутбук. Он был активен в соцсетях и предпочитал общаться с поклонниками там.

«Эй, Сэнди, – писал ему фанат в фейсбуке. – Я буду на вашем нью-йоркском концерте. Хочу дать вам диск со своими демо. Интересно узнать мнение профессионалов и, если материал действительно стоящий, попросить о помощи в его продвижении.»

Музыкант отметил сообщение как прочитанное и перешел к ленте новостей. Отвечать сейчас нет смысла. Может, диск возьмет кто-нибудь из музыкантов, тогда он, если что, напишет.

Но, когда The young needles вернулись, вокалист начисто забыл и про диск и про сообщение поклонника. Он быстро положил ноутбук в сумку и поторопился к машине.

Турне продолжалось. Музыканты The young needles боялись, что их временный гитарист, давно не ездивший на гастроли со своей группой, не выдержит их ритма, но Рэнди был бодр и весел и, кажется, даже начал что-то сочинять.

– Новая музыка? – поинтересовался у него Кеннеди, услышав, как тот играет незнакомые мелодии.

– Да, вот написал, думаю теперь послать ребятам.

Басист задумчиво почесал затылок. Когда Рэнди мог написать что-то, если они почти все время вместе? Разве что только ночью под одеялом.

– Я готов! – объявил Спайк, которого остальные только и ждали, чтобы начать саундчек.

Кеннеди отошел на свое место и больше не задавал гитаристу вопросов, тем более, что тот, кажется, говорит на эту тему неохотно. Хотя, по идее, любой нормальный человек спешит поделиться своим творением с другими. Возможно, Рэнди им просто не доверяет.

После саундчека музыканты вернулись в гримерку, и Спайк увидел пропущенный звонок в скайпе.

– Ребята, Уэл звонил, – сообщил он друзьям.

– Перезвони ему! – улыбнулся Кеннеди, и тот выполнил его просьбу.

– Хэй! – поприветствовал товарищей по группе Ольсон. – Как гастроли?

– Обычная рутина, – ответил Сэнди. – Ты же знаешь, как это бывает. Из города в город, из клуба в клуб.

– А как же приключения? – поднял брови Уэл. – Что за гастроли без приключений?

– Пока самое большое приключение – это спущенное колесо, – ответил Сэнди.